Лекция 10

Боевой героизм защитников Севастополя

Из письма Л.Н. Толстого – участника обороны города – своему брату.

Ну как тебе рассказать все, что я там видел и что делал… Город осажден с одной стороны, с южной, на которой у нас не было никаких укреплений, когда неприятель подошел к нему. Теперь у нас на этой стороне более 500 орудий огромного калибра и несколько рядов земляных укреплений, решительно неприступных. Я провел неделю в крепости и до последнего дня блудил, как в лесу, между этими лабиринтами батарей. Неприятель уже более трех недель подошел в одном месте на 80 сажен и не идет вперед; при малейшем движении вперед его засыпают градом снарядов. Дух в войсках выше всякого описания. Во времена древней Греции не было столько геройства. Корнилов, объезжая войска, вместо «здорово, ребята!» говорил: «Нужно умирать, ребята, умрете?» – и войска отвечали: «Умрем, ваше превосходительство, ура!» И это был не эффект, а на лице каждого видно было, что не шутя, а взаправду, и уже 22 тысячи исполнили это обещание.

Цит. по: Страницы боевого прошлого нашей страны (IX – XIX вв.): хрестоматия / сост. В.И. Буганов, А.И. Назарец. – М.: Просвещение, 1972. – С. 212 – 213.

Истомин Владимир Иванович (1809-1855 гг.).

«Будущий герой Крымской войны и защиты Севастополя происходил из дворянского рода Псковской губернии. Влечение к морской службе он испытывал с раннего детства, которое прошло в Прибалтийском крае, где его отец, отставной офицер, состоял секретарем камерального суда. Кроме Владимира Ивановича во флоте служили и его два брата - Павел Иванович и Константин Иванович, также достигшие впоследствии адмиральских чинов.

В четырнадцать лет Истомин поступил в Морской кадетский корпус и через год был произведен в гардемарины. Являлся одним из лучших воспитанников корпуса, выделялся своими способностями и трудолюбием. В 1827 г. он получил назначение на новый 74-пушечный линейный корабль "Азов", где поступил под начальство капитана 1-го ранга М.Лазарева, одного из первооткрывателей Антарктиды, впоследствии знаменитого адмирала. Лазарев собирал вокруг себя молодых талантливых моряков, умел замечать и выбирать их, и то, что на "Азове" рядом с Истоминым служили Нахимов и Корнилов, было совсем не случайным.

На "Азове" Владимир Истомин совершил переход из Кронштадта в Портсмут, а затем к берегам Греции, где русская эскадра вместе с англо-французской содействовала борьбе греческого народа против османского ига. 8 октября 1827 г. состоялось Наваринское сражение, в котором Истомин был одним из самых деятельных членов команды "Азова", заслужив за этот бой орден святого Георгия 4-й степени и мичманский чин. Тогда ему было 18 лет. Затем на том же корабле участвовал в крейсерских рейдах по охране Греческого архипелага, в блокаде Дарданелл и Константинополя. По окончании русско-турецкой войны 1828-1829 гг. в награду за отличную службу Владимир Иванович был награжден орденом святой Анны 3-й степени. В период боевых плаваний он находил время для самообразования, изучал отечественную и зарубежную военно-морскую литературу. Тягу к пополнению своих знаний он проявлял всю жизнь, по праву сохраняя авторитет образованного морского офицера.

В 1832 г. В.И. Истомин был переведен на корабль "Память Азова", в следующем году выдержал экзамен на лейтенантский чин и вскоре зачислен в 32-й флотский экипаж, плавал на судах Балтийского флота. В 1836 г. он был командирован на Черное море, где протекала вся его последующая военная служба. Вначале состоял в экипаже корабля "Варшава", участвовал в крейсерстве у берегов Кавказа. В 1837 г. стал командиром парохода "Северная звезда", на котором совершил плавание по портам Черного моря Николай I с супругой. За отличную организацию плавания командир корабля получил в подарок от царствующих особ два бриллиантовых перстня и годовое жалованье. В 1838 г. Владимир Иванович был назначен командиром шхуны "Ласточка", через два года стал капитан-лейтенантом и получил в командование корвет "Андромаха", с 1843 г.- командир фрегата "Кагул".

В 1845 - 1850 гг. Истомин находился в распоряжении главнокомандующего и наместника на Кавказе генерала от инфантерии М.Воронцова. Как умелый флотский офицер оказывал ему помощь в организации совместных операций сухопутных и морских сил по покорению и примирению кавказских народов. В мае 1847 г. Владимир Иванович сопровождал главнокомандующего в дагестанском походе, принял деятельное участие в штурме Гергебиль и взятии Сальты. За мужество и храбрость при Сальте он был произведен в капитаны 2-го ранга, а через два года за отличия по службе удостоен чина капитана 1-го ранга. В 1850 г. Истомин был назначен командиром 35-го флотского экипажа и линейного корабля "Париж". Он вел крейсерские рейды у восточных берегов Черного моря, охраняя их от вылазок турок.

Неудачи российской дипломатии и воинственные действия англо-франко-турецкой коалиции привели к Крымской войне 1853 - 1856 гг., ставшей для Истомина суровым испытанием его воинских умений и личного мужества. В полной мере он проявил их уже в Синопском морском сражении 18 ноября 1853 г., в котором сошлись русская и турецкая эскадры. В этом сражении Владимир Иванович, командуя 120-пушечным "Парижем", действовал в составе колонны контр-адмирала Новосильцева. Он руководил своим кораблем столь блестяще, что командовавший русской эскадрой Нахимов в пылу боя хотел выразить ему благодарность, но на поврежденном флагманском корабле не на чем было поднять флаг. После сражения командующий эскадрой докладывал: "Нельзя было довольно налюбоваться прекрасными и хладнокровными действиями корабля "Париж"... " За доблесть при Синопе Истомин 28 ноября 1853 г. был произведен в контр-адмиралы.

Адмиральские эполеты ему вручили офицеры "Парижа", и растроганный их вниманием Владимир Иванович обещал никогда с этими эполетами не расставаться. Как и Нахимов, Истомин не снимет своих адмиральских эполет в продолжении всей осады Севастополя, с ними же его опустят в могилу.

Высадка англо-французских войск в Крыму, начало осады Севастополя и затопление большей части Черноморского флота в Севастопольской бухте повлекли за собой участие моряков в героической сухопутной обороне южной твердыни России. Вместе с Нахимовым и Новосильцевым Истомин сошел на берег и стал одним из главных организаторов обороны Севастополя. Ему была поручена наиважнейшая, четвертая оборонительная дистанция, опиравшаяся на Малахов курган. Не зная ни сна, ни отдыха, Владимир Иванович находился на передовых позициях, ободряя и вдохновляя своих подчиненных. С помощью военных инженеров на подступах к Малахову кургану были построены укрепления и ложементы, и установленные там орудия держали под перекрестным огнем перемещаемые противником батареи. Главнокомандующий А. Меншиков в своих докладах в Петербург отмечал "стойкость и молодечество" организатора обороны на Малаховом кургане. 25 ноября 1854 г. Николай I наградил Истомина орденом святого Георгия 3-й степени и в именном рескрипте написал: "Владимир Иванович! Искренне поздравляю вас с сею наградою, которой вместе со мной радуются все балтийские товарищи ваши. Мы все с уважением следим за вашими действиями на защиту Севастополя, история которого украшается теперь вашими подвигами".

Находясь на самом жарком участке защиты города, Истомин каждый день подвергался смертельной опасности. В период боев он получил ранение и контузию, но не оставлял своих подчиненных. Владимир Иванович не боялся смерти и шутил, что "давно уже выписал себя в расход и ныне живет на счет англичан и французов". Как человек верующий, он стал фаталистом. Гренадеры Бутырского полка, дольше других находившиеся под его командой на Малаховом кургане, говорили: "Наш адмирал как будто о семи головах, в самый кипяток так и лезет". В свою очередь Истомин восхищался героизмом своих подчиненных, в одном из писем к брату он писал: "Просто не могу надивиться на наших матросов, солдат и офицеров. Такого самоотвержения, такой геройской стойкости пусть ищут в других нациях со свечой! ...И замечательно, что, где не придется солдату нашему сойтись с англичанином лицом к лицу, он его тащит за шиворот в плен, чем видимо отличается превосходство нашей славянской расы пред этими краснокафтанниками".

Ожесточенный вражеский огонь сразил на Малаховом кургане вице-адмирала Корнилова, через несколько месяцев вблизи кургана, на Камчатской высоте, погиб и славный Истомин. Это случилось 7 марта 1855 г. В этот день противник вел интенсивный обстрел русских позиций, и Владимир Иванович пал, сраженный ядром в голову. Одна только задняя часть затылка, отлетевшая назад, осталась от головы героя-адмирала.

Смерть контр-адмирала Истомина стала большой потерей для защитников Севастополя, всего русского флота. За несколько дней до смерти, предчувствуя свою гибель, контр-адмирал завещал матери и двум сестрам, которым он был единственной опорой в жизни, в случае своей смерти обратиться за помощью к царю. Такая помощь в виде ежегодного денежного пособия последовала. Герой Севастополя, покрытый кормовым флагом "Парижа", был похоронен в соборе святого Владимира, рядом с могилами адмиралов Лазарева и Корнилова.

После своей гибели здесь лег и Нахимов. В 1992 г. многострадальный Севастополь торжественно перезахоронил останки четырех выдающихся русских моряков в соборе, наименованном Адмиральским».

Цит. по: Ковалевский Н.Ф. История государства Российского. Жизнеописания знаменитых военных деятелей XVIII - начала XX века. М. 1997 г.

Медицинские сестры Крестовоздвиженской общины

Из работы Н. И. Пирогова «В полевом госпитале».

Дело по оказанию медицинской помощи раненым защитникам Севастополя, начатое Дарьей Севастопольской, было затем широко представлено в деятельности сестер Крестовоздвиженской общины, организованной в конце 1854 г. Свою работу они проводили под руководством великого хирурга Н. И. Пирогова.

Настало 28 марта, страшный день бомбардировки, хотя не первый по счету, но первый по близости осаждающих к бастионам и городу. Она продолжалась более 10 дней. Это время останется памятным в истории Крестовоздвиженской общины! С 28 марта по 15 мая деятельность общины сосредоточивалась преимущественно на главном перевязочном пункте (в Дворянском Собрании), в домах города, в Александровских казармах и на Павловском мысу. Во все это время самые главные усилия неприятеля были, как известно, устремлены на 4, 5 и 6-й бастионы и отчасти на Малахов курган. Более месяца врачи и сестры неусыпно день и ночь действовали на главном перевязочном пункте. Старшая сестра 2-го и 3-го отделений Екатерина Михайловна Бакунина отличалась своим усердием. Ежедневно днем и ночью можно было ее застать в операционной комнате ассистирующею при операциях; в это время, когда бомбы и ракеты то перелетали, то не долетали и ложились кругом всего Собрания, она обнаружила со своими сообщницами присутствие духа, едва совместимое е женской натурою и отличавшее сестер до самого конца осады. Трудно решить: чему должно более удивляться, хладнокровию ли этих сестер, или их самоотвержению в исполнении обязанностей... Так было и на главном перевязочном пункте в Дворянском Собрании; раненые, беспрестанно приносимые вдруг, свидетельствовались в большой зале, и тут же делался приговор врачей: можно ли им еще спасти жизнь, нужно ли пожертвовать членом для спасения, или отнести раненого к числу безнадежных. Первые переносились в операционную залу или в Николаевскую батарею и поступали после оказанного пособия на руки сестер, находившихся под руководством Бакуниной, вторые отсылались в дома: Гущина, Орловского и Инженерный, где сестры Травина, Григорьева, Голубцова и Богданова делали что могли для облегчения участи страдальцев, действуя то по предписанию врачей, то по собственному благоусмотрению, ознакомившись из опыта с этим родом страданий. Велика и высока была обязанность этих сестер: им поручались и последние желания, и последний вздох умирающих за отечество!

Цит. по: Страницы боевого прошлого нашей страны (IX – XIX вв.): хрестоматия / сост. В.И. Буганов, А.И. Назарец. – М.: Просвещение, 1972. – С. 2218 - 219.

Нахимов Павел Степанович (1802-1855 гг.).

«Павел Степанович Нахимов родился 23 июня 1802 г. в имении Городок Смоленской губернии в семье дворянина, отставного майора Степана Михайловича Нахимова. Из одиннадцати детей пятеро были мальчиками, и все они стали военными моряками; при этом младший брат Павла - Сергей закончил службу вице-адмиралом, директором Морского кадетского корпуса, в котором все пять братьев в юности обучались. Но Павел всех превзошел своей военно-морской славой.

Когда Павлу Нахимову исполнилось 11 лет, он подал прошение о приеме в Морской корпус, однако из-за отсутствия вакантных мест он был принят туда лишь через два года. В здании на Васильевском острове с полутемными галереями и темными коридорами он постигал азы морской науки. В 1817 г. в числе лучших гардемаринов Нахимов на бриге "Феникс" участвовал в морском походе к берегам Швеции и Дании. В следующем году он закончил корпус и в чине мичмана был назначен во 2-й флотский экипаж Петербургского порта. В 1821 г. его перевели в 23-й флотский экипаж, который отправился в Архангельск на строившийся там линейный корабль. Но вскоре капитан 2-го ранга М.Лазарев, известный по двум кругосветным путешествиям, пригласил способного морского офицера в команду своего фрегата "Крейсер" для участия в очередной кругосветной экспедиции. За 1084 дня плавания по Атлантическому и Тихому океанам с посещением Южной Америки, острова Тасмания, Сан-Франциско, Аляски Павел Степанович получил настоящую морскую закалку. В 1825 г., по возвращении из экспедиции, лейтенант Нахимов был награжден орденом святого Владимира 4-й степени.

В 1826 г. Павел Нахимов перешел к Лазареву на новый линейный корабль "Азов" и принял участие в переходе из Кронштадта в Средиземное море. Там русская эскадра вместе с английской и французской, придя на помощь Греции, вступила в борьбу с турецко-египетским флотом. В Наваринском сражении (октябрь 1827 г.) "Азов" покрыл себя славой, нанеся наибольший урон противнику. Нахимов, руководя батареей на баке, доблестно выдержал смертельное испытание и остался жив. За Наварин он был удостоен ордена святого Георгия 4-й степени и чина капитан-лейтенанта, но главной наградой для него стало назначение командиром корвета, захваченного у турок и переименованного в "Наварин".

Неустанно занимаясь обучением экипажа "Наварина" и шлифуя свое боевое мастерство, Нахимов умело руководил кораблем в период действий эскадры Лазарева по блокаде Дарданелл в русско-турецкой войне 1828 - 1829 гг. За отличную службу он был награжден орденом святой Анны 2-й степени. Когда в мае 1830 г. эскадра вернулась в Кронштадт, контр-адмирал Лазарев в аттестации командира "Наварина" записал: "Отличный и совершенно знающий свое дело морской капитан".

В 1832 г. Павла Степановича назначили командиром построенного на Охтенской верфи фрегата "Паллада", на котором в составе эскадры вице-адмирала Ф.Беллинсгаузена он плавал на Балтике. В 1834 г. по ходатайству Лазарева, тогда уже главного командира Черноморского флота, Нахимова перевели в Севастополь. Он был назначен командиром линейного корабля "Силистрия", и одиннадцать лет его дальнейшей службы прошли на этом линкоре. Отдавая все силы работе с экипажем, внушая подчиненным любовь к морскому делу, Павел Степанович сделал "Силистрию" образцовым кораблем, а свое имя популярным на Черноморском флоте. На первое место он ставил флотскую выучку экипажа, был строг и требователен к подчиненным, но имел доброе сердце, открытое для сочувствия и проявлений морского братства. Лазарев часто держал на "Силистрии" свой флаг, ставя линкор в пример всему флоту.

На "Силистрии" Нахимов крейсировал на Черном море, получил в 1837 г. чин капитана 1-го ранга, вместе с В.Корниловым, начальником штаба эскадры, участвовал в десантных операциях при занятии Туапсе и Псезуапе (1840 г.), оказывал помощь Головинскому форту при отражении нападения горцев (1844 г.). В 1845 г. Павел Степанович стал контр-адмиралом с назначением его командиром 1-й бригады 4-й флотской дивизии. Его труды на этой должности были поощрены орденом святой Анны 1-й степени. В 1852 г. он был назначен начальником 5-й флотской дивизии с производством в вице-адмиралы. Являясь много лет бессменным вахтенным Черного моря, Павел Степанович говорил офицерам: "Вы - черноморский моряк, вам смены нет и не будет-с".

Военные дарования и флотоводческое искусство Нахимова наиболее ярко проявились в период Крымской войны 1853 - 1856 гг. Еще в преддверии столкновения России с англо-франко-турецкой коалицией первая эскадра Черноморского флота под его командованием бдительно вела крейсерство между Севастополем и Босфором. В октябре 1853 г. Россия объявила войну Турции, и командир эскадры подчеркнул в своем приказе: "В случае встречи с неприятелем, превосходящим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверен, что каждый из нас сделает свое дело. В начале ноября Нахимов узнал, что турецкая эскадра под командованием Осман-паши, направившись к берегам Кавказа, вышла из Босфора и по случаю шторма зашла в Синопскую бухту. В распоряжении командира русской эскадры было 8 кораблей и 720 орудий, у Осман-паши - 16 кораблей с 510 орудиями под защитой береговых батарей. Не став дожидаться пароходофрегатов, которые вице-адмирал Корнилов вел в подкрепление русской эскадре, Нахимов решил атаковать противника, полагаясь, прежде всего, на боевые и моральные качества русских моряков.

Замысел командира эскадры, державшего флаг на "Императрице Марии", состоял в том, чтобы как можно быстрее ввести свои корабли на Синопский рейд и с коротких дистанций всеми силами артиллерии обрушиться на противника. Вход в бухту предполагался двумя кильватерными колоннами, дистанция открытия огня - 1 - 2 кабельтовых. Заранее были распределены и цели. Вместе с тем, полагаясь на боевое мастерство и инициативу подчиненных ему командиров, Нахимов в своем приказе указал: "Все предварительные наставления при переменившихся обстоятельствах могут затруднить командира, знающего свое дело, и поэтому я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему, но непременно исполнять свой долг". Приказ заканчивался словами: "Россия ожидает славных подвигов от Черноморского флота; от вас зависит оправдать ожидания".

В десять тридцать 18 ноября корабли русской эскадры, подняв Андреевские флаги, двумя колоннами (одну вел сам Нахимов, другую - контр-адмирал Новосильцев) двинулись в Синопскую бухту. В двенадцать тридцать турецкие корабли открыли ожесточенный огонь по русской эскадре, но та молча и неотвратимо шла вперед. Подойдя на дистанцию 300 - 350 метров, русские корабли, встав на якорь, открыли сокрушительный огонь одним бортом, стреляя прицельно и методично. В ходе сражения, длившегося 2,5 часа, были уничтожены все турецкие корабли и береговые батареи. Турки потеряли убитыми, ранеными и пленными свыше 3200 человек, в плен был взят и Осман-паша. Эскадра Нахимова не потеряла ни одного судна, потери в личном составе - 38 убитых и 230 раненых.

За победу при Синопе Николай I удостоил вице-адмирала Нахимова ордена святого Георгия 2-й степени, написав в именном рескрипте: "Истреблением турецкой эскадры вы украсили летопись русского флота новою победою, которая навсегда останется памятной в морской истории". Оценивая Синопское сражение, вице-адмирал Корнилов писал: "Битва славная, выше Чесмы и Наварина... Ура, Нахимов! Лазарев радуется своему ученику!"

Убедившись, что Турция не в состоянии вести успешную борьбу против России, Англия и Франция ввели свой флот в Черное море. Главнокомандующий А.С. Меншиков не решился воспрепятствовать этому, и дальнейший ход событий привел к эпопее Севастопольской обороны 1854 - 1855 гг. В сентябре 1854 г. Нахимову пришлось согласиться с решением совета флагманов и командиров о затоплении черноморской эскадры в Севастопольской бухте, с тем, чтобы затруднить в нее вход англо-франко-турецкого флота. Перейдя с моря на сушу, Павел Степанович добровольно вошел в подчинение к Корнилову, возглавившему оборону Севастополя. Старшинство в возрасте и превосходство в боевых заслугах не помешали Нахимову, признававшему ум и характер Корнилова, сохранить с ним добрые отношения, основанные на обоюдном горячем желании отстоять южную твердыню России.

Объективно проигрыш России в Крымской войне был предопределен ее военно-техническим отставанием от Англии и Франции, уже оснастивших свои вооруженные силы нарезным оружием и паровыми судами, но Нахимов, как и другие защитники Севастополя, не думал об этом, выполняя свой долг перед Отечеством. Назначенный начальником обороны южной стороны города, Нахимов был одним из главных организаторов успешного отражения первого штурма Севастополя в октябре. После гибели Корнилова он возглавил оборону города, вместе с контр-адмиралом В.Истоминым и военным инженером Э. Тотлебеном отдавал все силы возведению новых укреплений и совершенствованию боевых позиций. Ежедневно объезжая передовую линию, Павел Степанович воодушевлял вооруженных защитников Севастополя, одно его появление вселяло в них новые силы и уверенность. Одновременно он делал все возможное для мобилизации на отпор врагу населения, использовал все ресурсы города. Нахимов шутил, что всякий день готовит материал для предания его после войны суду за превышение власти и разные отступления от формальных предписаний.

Весной 1855 г. были героически отбиты второй и третий штурмы Севастополя. В марте Николай 1 пожаловал Нахимова за боевые отличия чином адмирала. В мае доблестного флотоводца наградили пожизненной арендой, но Павел Степанович досадовал: "На что мне она? Лучше бы мне бомб прислали".

С 6 июня противник в четвертый раз начал активные штурмовые действия путем массированных бомбардировок и атак. 28 июня, накануне дня святых Петра и Павла, Нахимов в очередной раз выехал на передовые бастионы, чтобы поддержать и воодушевить защитников города. На Малаховом кургане он посетил бастион, где погиб Корнилов, невзирая на предупреждения о сильном ружейном огне, решил подняться на банкет бруствера, и тут прицельная вражеская пуля поразила его в висок. Не приходя в сознание, Павел Степанович через два дня скончался.

Адмирал Нахимов был похоронен в Севастополе в соборе святого Владимира, рядом с могилами Лазарева, Корнилова и Истомина. При большом стечении народа его гроб несли адмиралы и генералы, по семнадцати в ряд стоял почетный караул от армейских батальонов и всех экипажей Черноморского флота, звучали дробь барабанов и торжественный молебен, прогремел пушечный салют. В гробу Павла Степановича осеняли два адмиральских флага и третий, бесценный - изодранный ядрами кормовой флаг линейного корабля "Императрица Мария", флагмана Синопской победы.

Цит. по: Ковалевский Н.Ф. История государства Российского. Жизнеописания знаменитых военных деятелей XVIII - начала XX века. М. 1997 г.

Оборона Малахова кургана

Из воспоминаний генерала Тотлебена.

Замечательные страницы героизма вписали в историю обороны Севастополя защитники Малахова кургана, который был господствующей высотой среди южных укреплений города. Малахов курган был основным объектом многократных бомбардировок Севастополя и его штурмов. Каждому из штурмов предшествовали бомбардировки, страшные по своей разрушительной силе.

На рассвете 6 июня 1855 г. начался 4-й штурм Малахова кургана превосходящими полчищами врага, который закончился поражением союзников.

В 3 часа пополуночи, когда только что стало рассветать, показались неприятельские (французские) войска, поднимавшиеся из-за левого берега Киленбалки, и, вслед затем, густая неприятельская цепь, поддержанная колоннами, бросилась на 1-й и 2-й бастионы и на промежуточную куртину.

Неприятель был встречен с оборонительной линии сильным картечным и ружейным огнем... Понеся значительные потери от нашего огня, французы... не выдержали и отступили, стараясь укрыться за камнями и неровностями местности, откуда они открыли огонь по нашим амбразурам... Вскоре французы, устроившись и усилившись резервом, сделали новую атаку. Но, будучи снова встречены беглым ружейным и картечным огнем, французы вторично повернули назад...

Вслед за отступлением французов от 1-го и 2-го бастионов, с редута Виктория взвилось несколько ракет, и в то же мгновение вышли густые французские цепи... Имея впереди себя охотников со штурмовыми лестницами и будучи поддержаны сильными колоннами, они двинулись на Малахов курган и батарею No 6. Вместе с тем англичане штурмовали 3-й бастион и укрепление на Пересыпи. Несмотря на сильный огонь с атакованных укреплений, французы упорно шли вперед... Начали спускаться в ров и подниматься на бруствер куртины. Тогда пехота (русская), занимавшая банкеты, вскочила на бруствер и встретила неприятеля штыками. Французы были отбиты, и в беспорядке отступили в каменоломни и траншеи.

Неприятель еще два раза пытался штурмовать куртину... но оба раза был отражен нашим огнем...

Отбитию атаки неприятеля на Малаховом кургане немало способствовали полевые орудия, только что поставленные на переднем фасе кургана... будучи легки и удобоподвижны, превосходили орудия большого калибра скоростью картечной стрельбы.

Между тем сильная неприятельская колонна, направившаяся по правой отлогости Докова оврага на батарею No 6, несмотря на усиленный артиллерийский и ружейный огонь, быстро дошла до батареи. Невысокий бруствер... не мог остановить неприятеля. Французы вскочили на бруствер и начали проникать вовнутрь батареи... Часть передовых войск неприятеля достигла до домиков, находившихся на правом скате Малахова кургана, и, желая укрыться от нашего огня, засела в этих постройках.

В это время прибыл сюда генерал Хрулев. Схватив возвращавшуюся с работ 5-ю мушкетерскую роту Севского полка (138 чел.), он построил ее за ретрашементом и со словами: «Благодетели мои, в штыки! За мною!»... – двинул ее на неприятеля. Воодушевленные любимым начальником, солдаты бросились без выстрела в штыки. Вслед за ротой, по приказанию генерала Хрулева, устремились на неприятеля и остатки Полтавского баталиона. Французы встретили наши войска сильным ружейным огнем из дверей и окон домиков. Здесь загорелся жестокий рукопашный бой. Французы защищались с отчаянною храбростию; каждый домик приходилось брать приступом. Наши солдаты влезали на крыши, разбирали их, поражали камнями засевших в домиках французов, врывались в окна и двери и, наконец, выбили французов, захватив в плен 1 штаб-офицера, 8 обер-офицеров и около 100 нижних чинов...

Цит. по: Страницы боевого прошлого нашей страны (IX – XIX вв.): хрестоматия / сост. В.И. Буганов, А.И. Назарец. – М.: Просвещение, 1972. – С. 214 – 215.

Оборона Севастополя: ход и исход сражения

«Севастопольская оборона – важнейшее событие Крымской войны (1853—1856 гг.). Оборона Севастополя русскими войсками продолжалась с 13 сентября 1854 г. до 27 августа 1855 г. Когда англо-франко-турецкая армия под командованием генералов Ф. Дж. Раглана и Ф. Канробера (67 тыс. чел.) подошла к Севастополю, там находился 7-тысячный гарнизон и 24 тыс. чел. флотских экипажей. Оборону города возглавили вице-адмиралы В.А. Корнилов и П.С. Нахимов. Чтобы не допустить прорыва союзной эскадры в бухту, русские затопили там корабли своего флота. Союзники не решились сразу штурмовать Севастополь, что позволило его защитникам укрепить оборонительные позиции.

5 октября 1854 г. началась первая бомбардировка города. В ней приняли участие армия и военно-морской флот. С суши по городу вели огонь 120 орудий, со стороны моря — 1340 орудий кораблей. В ходе обстрела по городу было выпущено свыше 50 тыс. снарядов. Этот огненный смерч должен был разрушить укрепления и подавить волю их защитников к сопротивлению. Однако безнаказанного избиения не получилось. Русские ответили точным огнем 268 орудий. Жаркая артиллерийская дуэль продолжалась пять часов. Несмотря на огромное превосходство в артиллерии, союзный флот получил сильные повреждения (8 судов были отправлены в ремонт) и был вынужден отступить. После этого союзники отказались от использования флота в бомбардировках города. Фортификационные сооружения города серьезно не пострадали. Решительный и умелый отпор русских стал полной неожиданностью для союзного командования, которое рассчитывало взять город малой кровью. Защитники города могли праздновать очень важную не только военную, но и моральную победу. Их радость омрачала гибель во время обстрела вице-адмирала Корнилова. Оборону города возглавил Нахимов, который за отличие в обороне Севастополя был произведен 27 марта 1855 г. в адмиралы.

Союзники убедились в невозможности быстро справиться с крепостью и перешли к длительной осаде. В свою очередь, защитники Севастополя продолжили совершенствование своей обороны. Так, перед линией бастионов была возведена система передовых укреплений (Селенгинский и Волынский редуты, Камчатский люнет и др.). В тот же период армия А.С. Меншикова атаковала союзников при Балаклаве и Инкермане. Хотя она не смогла достигнуть решающего успеха, союзники, понеся в этих битвах большие потери, прекратили активные действия до 1855 г.

Пережив зиму, союзники активизировались. В марте — мае они произвели вторую и третью бомбардировки. Особенно жестоким был обстрел на Пасху (в апреле). Огонь по городу вело 541 орудие, их общий залп весил 12 т. Им отвечало 466 орудий, испытывавших недостаток боеприпасов. За десять суток стрельбы союзники выпустили по городу свыше 168 тыс. снарядов. Русские смогли ответить им 88 тыс. «Пасхальный обстрел» стоил севастопольцам 6 тыс. убитыми и ранеными. К тому времени армия союзников в Крыму выросла до 170 тыс. чел. против 110 тыс. русских (из них в Севастополе 40 тыс. чел.).

После «пасхального обстрела» осадные войска возглавил генерал Э.Ж. Пелисье — сторонник решительных действий. В мае французские части во время атак 11 и 26 мая овладели рядом укреплений перед главной линией бастионов. Но большего им достичь не удалось из-за мужественного сопротивления защитников города. 6 июня 1855 г., после четвертой бомбардировки, союзники начали мощный штурм Корабельной стороны. В нем участвовали 44 тыс. чел. Этот натиск был геройски отбит севастопольцами (20 тыс.), которых возглавлял генерал С.А. Хрулев. 28 июня при осмотре позиций был смертельно ранен адмирал Нахимов.

Осажденные испытывали все большие трудности. На три выстрела они отвечали одним. После победы на реке Черная (4 августа) союзные войска усилили нажим на Севастополь. В августе они провели пятую и шестую бомбардировки, от которых потери защитников стали достигать 2—3 тыс. чел. в день. 27 августа начался новый штурм, в котором участвовало 60 тыс. чел. Им противостояли 49 тыс. чел. гарнизона. Приступ был отражен во всех местах, кроме ключевой позиции осажденных — Малахова кургана. Его захватила неожиданной атакой французская дивизия генерала М.Э. Мак-Магона (см. Малахов курган).

Потеря Малахова кургана решила участь Севастополя. В этот день защитники города потеряли около 13 тыс. чел., или более четверти всего гарнизона. Вечером 27 августа 1855 г. по приказу генерала М.Д. Горчакова севастопольцы покинули южную часть города и перешли по мосту в северную. Бои за Севастополь завершились. Союзники не добились его капитуляции. Российские вооруженные силы в Крыму сохранились и были готовы к дальнейшим боям. Они насчитывали 115 тыс. чел. против 150 тыс. чел. англо-франко-сардинцев.

Союзники потеряли за время Севастопольской обороны 72 тыс. чел. (не считая больных и умерших от болезней). Русские — 102 тыс. чел. Союзники выпустили по городу 1,356 млн снарядов. О титанических усилиях двух сторон свидетельствуют и такие факты. За время обороны русские перенесли на себе для возведения фортификационных сооружений 1 млн мешков с песком и выкопали для защиты от огня 6,5 км подземных галерей. Союзники же перенесли более 2 млн мешков с песком и выкопали вокруг крепости 82 км траншей.

Участники обороны награждены специальной медалью «За защиту Севастополя». Кстати, в Севастополе появились первые в России сестры милосердия. Они получили особую награду — серебряную медаль «Крым — 1854—1855». Оборона Севастополя стала кульминацией Крымской войны. Благодаря стойкости защитников Севастополя наступление союзников выдохлось. Вскоре стороны приступили к мирным переговорам в Париже».

Цит. по: Н. Шефов. Битвы России. Военно-историческая библиотека. М., 2002. 

Синопское сражение (18 ноября 1853 г.)

Из записок офицера Черноморского флота А. Д. Сатина.

Славные страницы в историю Крымской войны вписал своими боевыми действиями Черноморский флот. Русский военный пароход напал 5 ноября 1853 г. на турецкий вооруженный пароход. Трехчасовой напряженный бой закончился захватом турецкого парохода. Это был первый военно-морской бой двух паровых кораблей. В это же время моряки черноморской парусной эскадры под командованием П. С. Нахимова обнаружили турецкую черноморскую эскадру на Синопском рейде. Нахимов дал распоряжение сблизиться с вражеской эскадрой, окружить и уничтожить ее в Синопской бухте.

Но вот на турецком адмиральском фрегате показался клуб дыму, раздался первый выстрел, и не успело ядро просвистать, как неприятельская эскадра опоясалась белой пеленой и ураган ядер проревел над нами. За залпом последовал батальный огонь. Ставши бортом, мы, не крепя парусов, открыли огонь. Турки, кажется, этого не ожидали. Они вообразили, что, бросив якорь, мы пошлем людей по реям убирать паруса, а потому орудия их были наведены по мачтам, и первый залп не причинил нам почти никакого вреда. Потом под нашим огнем и при густом дыме им было трудно взять верный прицел. Этим только и можно объяснить наш сравнительно малый урон. Что было первые пять, десять минут, сказать трудно. Мы стреляли, по нас стреляли. Не только в батареях, но даже с палуб ничего от дыму не было видно. Палили перед собой по старому направлению.

Гром выстрелов, рев ядер, откат орудий, шум людей, стоны раненых – все слилось в один общий адский гвалт. Бой был в разгаре...

Я полез на марс. Бой, видимо, стихал. Сверху картина была восхитительная. Посредине рейда, как громадные кресты над могилами, торчали мачты потопленного фрегата с реями поперек. На отмели горел турецкий пароход. Город пылал в нескольких местах. В инструкции вице-адмирала Нахимова было сказано, чтобы по городу не стреляли, в особенности, чтобы ядра не попадали в дома, где подняты консульские флаги. Но бомбы, перелетая через турецкие суда, попадали в город, и первое загоревшееся здание было австрийское консульство. Русские корабли в дыму, как в облаках, извергали смерть и огонь. Турки не могли более бороться, они начали садиться на гребные суда, спасаясь на берег; другие, расклепывая цепи, бросались на отмели и оттуда спасались вплавь. В 4-м часу все было кончено; только два фрегата, свалившись на отмели, перпендикулярно один к другому, продолжали бой, наконец и их турки начинали оставлять, лишь несколько фанатиков отстреливались из трех орудий...

Цит. по: Страницы боевого прошлого нашей страны (IX – XIX вв.): хрестоматия / сост. В.И. Буганов, А.И. Назарец. – М.: Просвещение, 1972. – С. 204 – 206.

 Задание (скачать)